Ещё раз о Высоцком: теперь - Прилепин https://zen.yandex.ru/media/id/5e9718dbf3d5e70a23175d7c/esce-raz-o-vysockom-teper-prilepin-5fe611819c06f6134f57dc6d
Удивительное дело! - Сорок лет прошло, как не стало во всех смыслах народного Артиста Владимира Высоцкого, как рассыпалось великое государство.
И уже растрёпана и переписана история, на смену вдумчиво читающим и, затаив дыхание, слушающим пришло другое поколение - не тёртое, не мятое руками истории, не отведавшее голода и войн, забывающее дорогу к святыням своих матерей и отцов, к могилам предков и памятникам их завоеваниям, предпочитающее недвижимое имущество легкому поэтическому Слову, импортные комиксы "для взрослых" - своему великому языку...
Многое поменялось, ушло безвозвратно, но споры вокруг фигуры Высоцкого всё не стихают. Да только кто спорит? - Уходящие? Отжившие своё?
"Цой жив!". А Высоцкий?
Однако, давайте послушаем и "молодёжь" думающую, помнящую, творящую
Когда умер Владимир Высоцкий, ныне сорокапятилетнему писателю Захару Прилепину, автору нашумевших романов, в том числе и о великом "поэте и скандалисте" Сергее Есенине, было всего-то шесть лет. Значит, оценил стихи, роли, путь Высоцкого, уже будучи взрослым, работающим со словом, повидавшим кое-что из того, о чем пел Владимир Семенович.
И вот что думает о народном герое относительно "молодой", ныне живущий литератор Прилепин, повидавший и жизни и смерти, хлебнувший войны и водки в Чечне и на Донбассе...
(Из новой книги Захара Прилепина "Имя рек". Изд-во "АСТ". 2020 г)
Символ советской эпохи
...именно Высоцкий и есть символ советской эпохи, один из главнейших, наряду с Гагариным, Жуковым и книгой «Как закалялась сталь».
И все его сотни песен о героических советских людях, и его ответ на вопрос, кого он считает центральной исторической фигурой (Ленин) и его ответ на вопрос о любимой песне («Вставай, страна огромная…») — тому порукой.
...Представляете, как давно умер Высоцкий? Даже второй «Терминатор» ещё не вышел тогда. Сергей Безруков ещё ни одной роли не сыграл. Доисторическое время.
Представляете, если б он дожил до «перестройки»? Когда все его друзья, за исключением разве что Николая Губенко и ещё двух-трёх — на все голоса закричали о том, как это правильно, что развалилась эта рабская страна — советская, российская, холопья империя — туда ей и дорога.
Нашёл бы он в себе силы сказать: «Нет, ребята, всё не так!»
Или сидел бы, в день расстрела советов между Лией Ахеджаковой — и кем там? — Собчаком? Кохом? Бурбулисом? — и говорил бы: «Да, надо раздавить гадину!»
И Борис Абрамович Березовский вручал бы потом Владимиру Семёновичу государственные награды и первое собрание сочинений в золотом тиснении.
И Борис Николаевич Ельцин обнимал бы Высоцкого за плечо беспалой рукою и рассказывал бы на ухо, улыбаясь своей удивительной, во всё лицо, улыбкой, как они, партийцы, уже знавшие как всё будет, слушали его «Охоту на волков» в бане, и пили за свободу, понимаешь? «За нашу, Володя, с тобой свободу!»
Так было бы? — вот таким резонным вопросом задавался я.
И сделал вывод: хорошо, что не дожил. Не дожил — и выжил в итоге.
Кто бы спорил, Захар?! Кто бы спорил...
А вдруг "так было бы"? - Задавался таким вопросом и я
Невыездной?!
Помните, как нам гоняли бесконечную историю, про то, как советские чиновники Высоцкого запрещали и загубили, наконец, святого человека?
Высоцкий, между прочим, с 1964 по 1980-й был одним из ведущих актёров Театра дна Таганке в Москве — театр этот был одной из визитных карточек страны Советов, попасть туда было невозможно — ни зрителям, ни артистам, желавшим стать такими же небожителями — как эти вот, играющие там.
Высоцкий в тридцати фильмах сыграл — несколько из них до экрана не дошли, — но ведь был танкист Володя в фильме 1966 года «Я родом из детства», была «Вертикаль» 1967 года, где он спел пять своих песен, в 1968 году вышли сразу «Служили два товарища» и «Хозяин тайги», а потом ещё были «Опасные гастроли» 1969 года, «Четвёртый» 1972 года, «Плохой хороший человек» 1973 года, «Бегство мистера Мак-Кинли» 1975 года — и везде заметные роли, и главная роль в фильме 1976 года «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил», и «Маленькие трагедии», конечно, и «Место встречи изменить нельзя».
Да на него, запрещённого, вся страна смотрела 25 лет подряд. Он полторы тысячи концертов дал — и за огромное их количество его посадить могли — потому что там невесть что творилось с бухгалтерией. Но не сажали же, глаза прикрывали на всё это
А посадили бы? Чего вы кричали бы тогда? «Вор должен сидеть в тюрьме» — как многие из нас радостно кричат чуть что, или, напротив, стали бы утверждать, что Советская власть невинного Володю загубила?
А на гастроли как он ездил — советский запрещённый артист, с которого КГБ якобы глаз не спускало: во Францию, в Польшу, в Германию, в Венгрию, в Болгарию, в США, в Мексику, в Канаду и даже на Таити. И на телевидении выступал там, и концерты давал огромные.
Вот как его держали и не пускали, сил не было никаких всё это терпеть.
Похоже всё это на запрет?
Вообразите себе нынешнего артиста — который дал полторы тысячи концертов, из них половину на стадионах, а налоги платит через раз, а то и через два, ездит на самой дорогой машине в Москве, снимается каждые два года в шедевральном фильме, который смотрит по десять миллионов человек, а то и по пятьдесят миллионов, играет в театре, известней которого нет — и говорит: загнобили меня, загнобили, власть кровавая, тираническая вздохнуть мне не даёт!
Да нынешние артисты, 99 из ста, душу бы продали за то, чтоб Высоцким пожить хоть недельку. Запрещённым, затравленным, загнанным.
О несыгранном..
Не утверждали его на какие-то роли? Да любого артиста, самого распрекрасного, один раз утверждают, а два раза нет, — Высоцкий что, был Аль Пачино и Роберт де Ниро в одном лице? Он был хороший, крепкий артист. Мог подойти режиссёру, мог не подойти.
В «Ну, погоди» Высоцкого не утвердили роль волка озвучивать, а Папанова утвердили. И что, Папанов — хуже волк, чем Высоцкий?
Высоцкого пробовали на роль Остапа Бендера — вы действительно думаете, что из него получился бы лучший Бендер, чем из Юрского или Андрея Миронова?
Остаётся одно — стихи его не печатали, да.
Ну, а если сейчас, здесь "напечатаю" полные тексты его "Охоты на волков" или "Диалог у телевизора", будете читать? Или всё-таки предпочтёте послушать?
"За Поэта обидно!"
Высоцкий в нашем доме звучал, сколько я себя помню, и едва начали выходить книги и о нём, и его сборники — они тоже неизбежно приобретались. Хотя, воспитанный на классической поэзии, я довольно быстро для себя решил, что великие песни — вовсе не означают, что сочинены они на великие стихи. Как и в случае «Битлз», кстати.
И отцу моему, и матери эта нехитрая истина тоже быстро открылась, что вовсе не убавило нашей любви к Высоцкому, но я точно ни разу не помню, чтоб кто-нибудь перечитывал Владимира Семёныча ради того, чтоб перечесть. И тем более не было случаев, чтоб мы всерьёз говорили про его поэзию или про прозу — он ведь ещё и прозу писал.
Высоцкий, как личность, как цельность много круче самого себя, поделённого на разные составляющие — я до сих пор зачарован его образом, его силой, и он по-прежнему меня удивляет, этот тип — но вот когда начинается через запятую перечисление «Пушкин, Есенин, Мандельштам, Высоцкий…» или «Достоевский, Максим Горький, Шаламов, Высоцкий…» — сразу хочется как-то людей угомонить.
...Помнится, когда на заре «перестройки» вышла известная вполне себе критическая статья Станислава Куняева о Высоцком — Куняева едва не разорвали на части. Конечно, это всё от зависти, решил сразу мильён читателей. Или десять миллионов сразу.
А Куняев был, в сущности, прав.
Высоцкий, что называется, открыл ящик Пандоры, когда начал смешить своего слушателя — чтоб нравиться этому слушателю, его среднему вкусу, — не повышая планку для слушателя, а понижая.
Куняев приводил в пример эту известную песню Высоцкого: про Лукоморье, которого и след простыл. Найдите, послушайте.
И Куняев очень спокойно объясняет: так нельзя делать. Это классические стихи Пушкина, которое воспитали целые поколения русских людей. Это — святое. И если мы сегодня начинаем высмеивать это, завтра приходят смехачи всех остальных мастей, которым смешно вообще всё: русский солдат, русская женщина, русские святыни, Россия как таковая.
И они пришли ведь.
Тут и соглашусь с Прилепиным, и не соглашусь. Да, возможно, смеяться над великим и не следовало бы. Нет смысла Поэту быть мельче себя. Но вот "смешил" Высоцкий виртуозно, тонко подмечая все характерные черты той жизни, слабости наших характеров... Так точно, снайперски бил в цель, как Гоголь, как Салтыков-Щедрин. И мы смеялись над собой. Беззлобно и обезоруживающе: да, это - мы!
"Ой где был я вчера.." (Торонто,1979 г).
Очень часто повторяют, что Высоцкий — это Есенин второй половины века.
Нет, ребята, Высоцкий это не Есенин. Есенин был великий новатор стиха, поэтический гений. И, главное, Есенин никогда не пытался понравиться своему читателю — он с самого начала работал для высочайшего суда поэзии, где и словом оступиться было нельзя.
Представить себе Есенина, сочиняющего сатирические куплеты про пушкинское Лукоморье — невозможно.
Мне говорят: да одни только военные песни — явное доказательство того, что Высоцкий — великий поэт.
Советские военные песни — это отдельная, требующая серьёзного разговора история. И «Тёмная ночь», и «Эх, дороги…», и всё та же «Вставай, страна огромная» — песни великие. Но никто ведь не будет всерьёз говорить, что написавшие стихи к этим песням Владимир Агатов, Лев Ошанин и Лебедев-Кумач — великие поэты?Самый лучший Высоцкий — это Высоцкий последних лет, когда ему уже не хотелось нравиться кому-либо, когда сочинил он «Райские яблоки» и «Кони привередливые». Когда он не с легковерным слушателем стал разговаривать, а с ангелами и с апостолами.
Это — классика.
Давайте любить Высоцкого тем, какой он есть. Не возвеличивать его там, где места ему нет, и не отрицать того, что любимей его у русских людей долгое время не было никого.
Впрочем, у этой славы есть, увы, оборотная сторона. Пройдёт десятилетие, другое, третье и значение Высоцкого приравняется в глазах новых поколений к значению предыдущих всенародных любимцев — скажем, Леонида Утёсова или Александра Вертинского, или Шаляпина. И не важно, что Вертинский сам писал себе песни, а Шаляпин пел чужие. Мог бы и свои петь. И слава у него была не меньше, чем у Высоцкого. Но много ли эти исполнители значат для современного молодого человека? Нет, не много.
... у Высоцкого будет та же самая ниша — для специалистов. Потому что Высоцкого можно только слушать. Читать его, в сущности, куда меньше смысла. Слух человека стремительно перестраивается — и расстроенная гитара Владимира Семёновича уже не будет иметь и миллионной доли желающих её послушать.
А Есенин, Блок или Пушкин останутся на том же месте, что и были. Потому что они от саунда не зависят. Они все — в слове. Их слово — самоценно.
...Не почтите всё мной сказанное за кощунство, я не хочу никого обидеть. Я, как и вы, Высоцкого люблю.
Просто так будет, и это неизбежно.